[Avakovich]

Есть особое место в Венеции. Можно сказать, особая Венеция, армянская. Концентрация духа, исторической памяти народа - Сан Лаззаро, остров святого Лазаря, центр древней армянской книжности. За 300 лет учеными-монахами Сан Лаззаро изданы тысячи томов - воспроизведение и переводы самых ценных манускриптов монастырской библиотеки: Евангелия (начиная с рукописных книг VI века) и другие христианские книги; средневековые труды по философии, медицине, географии. В Сан Лаззаро создавались фундаментальные исторические сочинения, грамматики, словари. Это ученое братство основал очарованный странник - Мхитар.
...Сейчас нет того окна, оно исчезло вместе с разрушившимся притвором. Я стою среди каменных осыпей и коротких стен, которые возвели реставраторы, чтобы обозначить границы несуществующего притвора, его архитектурный чертеж.
В устных преданиях о Мхитаре Се-бастаци говорится, что здесь ему явилась Богородица. И повелела начать тот долгий путь, который в конце концов приведет его в Венецию, определит всю его жизнь до последнего мгновения.
Как это было, в какой час? Днем или ночью, во сне? Или на закате Она явилась ему в снопах солнечного света, льющегося из окна?
Нам, людям конца XX века, трудно представить душевный мир юноши конца века XVII.
Сейчас остров на Севане, где Мхитару было видение, превратился в полуостров, а притвор церкви давно разрушился. И нет уже монахов, нет и лодки с парусом, на которой они перевозили паломников...
...Мхитар Себастаци родился в славном городе Себастии в 1676 году. В десять лет поступил в школу монастыря Сурб Ншан, что неподалеку от Себастии. Пятнадцати лет получил сан саркавага - дьякона. Взыскующий истины и поучения, в тот же год он был взят ко Святому престолу в Эчмиадзин. В обитель на Севане он попал лет в шестнадцать, работал с книгами местного матенадарана. Но вскоре вновь собирается в путь, укладывает свои бедные пожитки, где самое тяжелое - им же самим переписанные книги. Все это он грузит в двускатную сумку - хурджин. Перекидывает ее через спину ослика и ведет его к пристани...
Добравшись до Эрзерума, он увидел, как турки на базаре торгуют святыми манускриптами. Продал своего ослика, выкупил книгу-всего одну, денег хватило на самую дешевую, совсем ветхую. Отдал ее в соседний монастырь и сам в нем поселился - лечил книгу: переписал все недостающие листы, подновил плохо читаемые буквы, слова. Настоятель уговорил молодого саркавага пожить у них, скопировать еще Евангелие, бумагу они купили.
Мхитар видел, как мало в этой обители книг, как не хватает грамотных людей - гричей-переписчиков, чтецов: за стенами монастыря положение еще хуже... Переполненный печальными наблюдениями, он впервые обращается к верующим с проповедью. Он говорит о Слове - Боге и, отдельно, о родном слове, которое нужно всем как воздух. Его слушали, дивились молодости и учености.
Но Мхитар снова уходит, срывается с места, словно его подгоняет какой-то непреодолимый ветер. Такое впечатление, что, меняя города и монастыри, он ищет не нового места, а может быть, и сам того не сознавая, - нового себя. Вместе с караваном паломников, направляющихся в Иерусалим, приходит в Алеппо (Халеб в нынешней Сирии).
Здесь, недалеко от Средиземного моря, на скрещении исторических путей, культур, религий, Мхитар увидел сирийцев, евреев, арабов и армян, живущих под властью турок. Проповедников с Запада, монахов из Ордена капуцинов, иезуитов, кармелитов. Мечети, церкви - армянские, сирийские несторианские, греческие православные, католические. Все говорят по-турецки, даже французский миссионер Боволье, с которым сблизился Мхитар, - это тоже был их общий язык.
Не тогда ли сердце Мхитара дрогнуло, душа переполнилась тоской? То, что он видел раньше и в других местах во время своих скитаний и паломничеств, выстроилось в единый образ гибнущего народа. Нет, его не убивали на глазах Мхитара. Ремесленники работали: ткали ковры, стучали своими молотками чеканщики. Купцы торговали, отправляли караваны, снаряжали корабли. Семьи армян выдавали дочерей замуж, женили сыновей, матери присматривали за детишками. Но говорили между собой эти армяне часто по-турецки и даже в церкви армянский язык слушали, как чужой. Не могли написать и двух строк - не ведали букв, созданных для них Месропом Маштоцем. И не помнили ни о великих царях Армении, ни о героях, погибших в сражениях за родную землю, ни о подвижниках армянского просвещения - о своих святых.
Пройдет несколько десятилетий - и Мхитар напишет Грамматику армянского языка, уникальную в том отношении, что первая часть ее изложена по-турецки. Она обращена как раз к тем, кто забыл на чужбине свой родной язык.
Судьба готовит Мхитару многие странствия и испытания. Он отправляется в Рим поклониться святым могилам апостолов Петра и Павла. В пути тяжело заболевает, его высаживают на Кипре. У него лихорадка, малярия, врачебной помощи нет. В чужом иноязычном монастыре, в келье, открытой дождям и ветрам, без матраса, без одеяла. Юноша с пожелтевшим лицом... Когда у него не хватало сил, чтобы добраться до трапезной и получить свой хлеб и несколько олив, он просто голодал.
Но нашлась добрая душа, священник. Он привез Мхитара к себе в соседний город, накормил, пригласил доктора. Силы возвращались к Мхитару, но помышлять о продолжении путешествия он не мог. Добраться бы назад, домой!
Можно себе представить счастье матери, когда она обняла внезапно вернувшегося сына... Побыв немного дома, Мхитар возвращается в монастырь Сурб Ншан, под такие знакомые своды. Приходит к алтарю с его крутыми ступенями и резной стенкой с изображением святого креста, которому посвящен монастырь.
Однако не все было благостно в монастырской жизни для Мхитара. Ему не могли простить связь с католиками, подозревали, что он отходит от армянского вероисповедания, от заповедей Григора Просветителя. Один не в меру рьяный блюститель канонов обыскал бумаги Мхитара и бросил его рукописи в огонь.
...Эта зима была трудной для Мхитара Себастаци. И из-за холодов, и по внутренней неустроенности, отсутствию покоя. Весною солнце улыбнулось ему: в свои двадцать лет он получил сан священника. И еще нечто очень важное - Мхитар нашел несколько единомышленников.
Мхитар не думал тогда о каком-то формальном объединении, не чувствовал он себя их главой. Он только видел нескольких блестящих по уму и способностям, образованных молодых подвижников, горящих, как и он, желанием работать ради своего народа. Их было всего четверо...
И они начинают искать тех, кто взял бы их под свое крыло. Мхитар направляется с ними в Константинополь.
В июле 1700 года Мхитар поселяется в европейской части Полиса, в Галате, у армянского священника. Проповеди Мхитара в церкви привлекли всеобщее внимание, число его сторонников росло. Вместе со словом Божьим он несет идеи духовного и культурного возрождения своего народа.
Его популярности стали завидовать, посыпались доносы. На Мхитара ополчились влиятельные ревнители чистоты Армянской Церкви, ее независимого пути, ее отделенноеT от всех других христианских вероисповеданий. Они обвинили Мхитара Себастаци в приверженности католицизму.
Что сказать об этом? Здесь нет ни правых, ни виноватых: Мхитар Себастаци, отвергнутый своими, действительно принял католичество; и должен был подвергнуться нападкам со стороны Армянской Церкви..
И все же мне кажется, что Мхитар, далеко обгоняя свое время, не принимал вражду и отчуждение между различными ветвями христианства, искал не то, что разделяет их, а то, что объединяет в единую семью сыновей Иисуса Христа.
Однако доносы на Мхитара были адресованы не только духовным иерархам, но и турецким властям, и жизнь Мхитара была в опасности.
Турки тоже не хотели, чтобы усиливалось влияние Рима на их, турецких, армян. Начали разыскивать Мхитара. А они были быстры на расправу...
Отверженный Армянской Церковью Мхитар решил организовать духовный орден монахов-ученых. Для этого он собирает своих сторонников на защищенную территорию монастыря капуцинов, и перед алтарем Святой Девы Марии они дают обет служения своему народу. Это был 1702 год, новое братство возникло, образовалось, рождено!
Встает вопрос: где им быть? В Константинополе-невозможно... На утлом суденышке они приплыли в Венецию. Ступив на берег, Мхитар пошел повидаться с местными армянами. В церкви Сурб Ншан он встретил своего старого знакомца Хачатура, доктора теологии, к которому он обращался еще в первый свой приезд в Константинополь. Хачатур радушно принял его. Нашлись влиятельные друзья. В результате сенат Венецианской республики издал специальный декрет, Мхитару предложили самому выбрать остров в лагуне и там обосноваться со своим орденом.
Мхитар начал поиски и вскоре остановился на пустынном клочке земли неподалеку от острова Лидо, который своим протяженным длинным телом, как дамба, запирает венецианскую лагуну.
Заброшенная церковь, немногие строения, глядящие окрест своими окнами без стекол. Здесь был когда-то лазарет для прокаженных. Островок понравился Мхитару своей скромностью, умиротворенностью, тихой красотой и печальными руинами, словно ждущими, что их наконец коснется трудолюбивая рука. Венецианский дож Коронаро своим актом от 16 августа 1716 года закрепил остров Сан Лаззаро за братством Мхитара.
Так-далеко от Армении, на Западе, в сердце Европы - был зажжен светильник армянской культуры. Сначала не очень яркий, даже не замеченный на родине, он разгорался все сильнее. У его светлого, хочется сказать, святого огня будут собираться поколения поэтов и филологов, переводчиков и историков, лингвистов и теологов, издателей и воспитателей молодежи. Они начинали армянский интеллектуальный Ренессанс XVIII и XIX веков - возрождение, возвращение к жизни после стольких темных столетий. Чудо воскрешения на острове святого Лазаря.
И у истоков этого чуда стоял Мхитар - сорокалетний человек с живыми, проницательными глазами под сенью полукруглых - как греческая омега - густых бровей и окладистой бородой с прорезью губ.
Без его скитаний и исканий, без его горестных опытов и устремлений воли остров святого Лазаря до сих пор выращивал бы свежий салат. Горы салата!..

Б.АКИМОВ
http://www.uic.nnov....itar-lit_02.htm